Бунт во МХАТе: артисты потребовали вернуть
Артисты МХАТа им. Горького, который известен как Доронинский МХАТ, записали видеообращение к президенту России. Стоя на ступеньках своего театра на Тверском бульваре, они требуют возвращения своего художественного руководителя — народной артистки СССР Татьяны Дорониной, которую в декабре отставили. В ситуации разбирались журналисты «МК».
Что происходит сейчас во МХАТе на Тверском? Узнать сложно, потому что это особый театр, несколько похожий на секту: никогда сор не выносится из избы. Но тут артистов и цеховиков как прорвало. Вот что нам рассказала заслуженная артистка России и Карелии Лидия Матасова. В последнее время она играет все роли Дорониной.
— Мы требуем возвращения Татьяны Васильевны в качестве худрука нашего театра. Дело в том, что ее по сути обманули, когда в декабре ей предложили стать почетным президентом, а должность худрука-директора занял Эдуард Бояков.
— Насколько мне известно, Татьяна Васильевна согласилась.
— Согласилась на своих условиях, которые не были выполнены. Никаких бумаг, подтверждающих ее полномочия, не было. И только спустя два месяца ей дали бумаги, где у нее никаких абсолютно прав на творческое руководство — все отдано на откуп Боякову и его компании.
Тут следует добавить такую важную деталь, которая стала нам известна от сотрудников театра: в тот декабрьский день, когда произошла смена руководства, Татьяну Васильевну фактически сделали заложницей. А именно, ее Минкульт заманил в театр под предлогом вручения ордена, она пришла в десять утра, и ее до одиннадцати вечера не выпускали из кабинета, до тех пор, пока она не подпишет бумаги «об отречении». По нашим сведениям, она в последний раз была в театре не то 26, не то 27 января этого года, играла спектакль и с тех пор ни ногой. Она хранит молчание, ни в чем не участвует. Зато участвуют артисты.
— Нас примерно 30 человек. Вся труппа 88, но мы не трогаем стариков. Новое руководство как только пришло, стали обзванивать всех артистов, прессинговать их, чтобы они перешли на контрактную систему бессрочных контрактов, запугивали.
— Сколько подписало?
— Из 51 человека мне известно, что подписало 26, а не подписали контракты 25 человек. Два уже угодили в клинику неврозов. Такая у нас ситуация. Причем людей шантажировали следующим образом: у вас ипотека, если не подпишите и будете судиться, будет только хуже. Кстати, когда они обрабатывали Татьяну Васильевну, то главный аргумент был такой: вы что, хотите, чтобы ваше имя трепали как имя Серебренникова?
Мы-то уверены, что все началось значительно раньше, еще до прихода в театр Боякова — года два с половиной, три назад, когда министр культуры принес в театр свой роман «Стена», чтобы его поставили на нашей мхатовской сцене. Татьяна Васильевна даже согласилась, предложила это Валерию Беляковичу, они начали работать. Деньги на постановку выделили немыслимые — 20 миллионов рублей. Было закуплено дорогостоящее оборудование, которое хотел использовать Белякович, но Белякович умер полтора года назад, и все остановилось. Татьяна Васильевна отказалась от постановки, и мы уверены, что с этого момента министр культуры начал сводить с ней счеты.
— Нет, не 80, а 55 миллионов, но это тоже все обман. Министерские утверждают, что мы не выполняем госзадание по зрителю, а нам на зрителя выделяют всего 400 рублей, в отличие от других театров, где, например, зритель датируется тысячами.
— Один — «Леди Гамильтон» — начали репетировать еще при ней. А с остальными спектаклями беда. Например, «Последний герой» — пошлая, бездарная пьеса с бездарной режиссурой: на последнем спектакле было 120 человек, остальных они нагоняли. Причем билеты продавали по 100 и 200 рублей, а нас упрекали, что до их прихода в партер МХАТа стоили по три тысячи. Другая премьера «Последний срок» по Распутину… Зрители написали, что это какая-то полупьяная комедия в духе «Уральских пельменей». Продано было 220 билетов, но зал был полный, одни приглашенные. У нас 1400 мест в зале.
— Да, он встречался с нами два раза. Один раз даже раскричался, а когда мы начали задавать вопросы, он сказал: «Мне некогда» — и убежал. Когда мы спросили новое руководство: а за счет чего же будет выполняться план, нам открытым текстом сказали: за счет сдачи сцены в аренду.
Что происходит сейчас во МХАТе на Тверском? Узнать сложно, потому что это особый театр, несколько похожий на секту: никогда сор не выносится из избы. Но тут артистов и цеховиков как прорвало. Вот что нам рассказала заслуженная артистка России и Карелии Лидия Матасова. В последнее время она играет все роли Дорониной.
— Мы требуем возвращения Татьяны Васильевны в качестве худрука нашего театра. Дело в том, что ее по сути обманули, когда в декабре ей предложили стать почетным президентом, а должность худрука-директора занял Эдуард Бояков.
— Насколько мне известно, Татьяна Васильевна согласилась.
— Согласилась на своих условиях, которые не были выполнены. Никаких бумаг, подтверждающих ее полномочия, не было. И только спустя два месяца ей дали бумаги, где у нее никаких абсолютно прав на творческое руководство — все отдано на откуп Боякову и его компании.
Тут следует добавить такую важную деталь, которая стала нам известна от сотрудников театра: в тот декабрьский день, когда произошла смена руководства, Татьяну Васильевну фактически сделали заложницей. А именно, ее Минкульт заманил в театр под предлогом вручения ордена, она пришла в десять утра, и ее до одиннадцати вечера не выпускали из кабинета, до тех пор, пока она не подпишет бумаги «об отречении». По нашим сведениям, она в последний раз была в театре не то 26, не то 27 января этого года, играла спектакль и с тех пор ни ногой. Она хранит молчание, ни в чем не участвует. Зато участвуют артисты.
— Нас примерно 30 человек. Вся труппа 88, но мы не трогаем стариков. Новое руководство как только пришло, стали обзванивать всех артистов, прессинговать их, чтобы они перешли на контрактную систему бессрочных контрактов, запугивали.
— Сколько подписало?
— Из 51 человека мне известно, что подписало 26, а не подписали контракты 25 человек. Два уже угодили в клинику неврозов. Такая у нас ситуация. Причем людей шантажировали следующим образом: у вас ипотека, если не подпишите и будете судиться, будет только хуже. Кстати, когда они обрабатывали Татьяну Васильевну, то главный аргумент был такой: вы что, хотите, чтобы ваше имя трепали как имя Серебренникова?
Мы-то уверены, что все началось значительно раньше, еще до прихода в театр Боякова — года два с половиной, три назад, когда министр культуры принес в театр свой роман «Стена», чтобы его поставили на нашей мхатовской сцене. Татьяна Васильевна даже согласилась, предложила это Валерию Беляковичу, они начали работать. Деньги на постановку выделили немыслимые — 20 миллионов рублей. Было закуплено дорогостоящее оборудование, которое хотел использовать Белякович, но Белякович умер полтора года назад, и все остановилось. Татьяна Васильевна отказалась от постановки, и мы уверены, что с этого момента министр культуры начал сводить с ней счеты.
— Нет, не 80, а 55 миллионов, но это тоже все обман. Министерские утверждают, что мы не выполняем госзадание по зрителю, а нам на зрителя выделяют всего 400 рублей, в отличие от других театров, где, например, зритель датируется тысячами.
— Один — «Леди Гамильтон» — начали репетировать еще при ней. А с остальными спектаклями беда. Например, «Последний герой» — пошлая, бездарная пьеса с бездарной режиссурой: на последнем спектакле было 120 человек, остальных они нагоняли. Причем билеты продавали по 100 и 200 рублей, а нас упрекали, что до их прихода в партер МХАТа стоили по три тысячи. Другая премьера «Последний срок» по Распутину… Зрители написали, что это какая-то полупьяная комедия в духе «Уральских пельменей». Продано было 220 билетов, но зал был полный, одни приглашенные. У нас 1400 мест в зале.
— Да, он встречался с нами два раза. Один раз даже раскричался, а когда мы начали задавать вопросы, он сказал: «Мне некогда» — и убежал. Когда мы спросили новое руководство: а за счет чего же будет выполняться план, нам открытым текстом сказали: за счет сдачи сцены в аренду.
Comments
Post a Comment